Отмена вечности

Отрывок из 12 главы:

И вот она хитрость жизни, ты мечтаешь о спокойствии, а когда получаешь, то приходит мысль… И это всё? Лучше не будет? Это то, к чему мы столько шли? Сразу появилось ощущение того, что мы потеряли нас, как только приобрели. Вот такое странное чувство, мне вдруг захотелось пострадать чуть-чуть, снова, чтобы мы разругались, она начала говорить изощрённым языком, а я хотел обнять то, что кажется недосягаемым. А так, не очень то интересно, а она даже не подозревает, что я об этом думаю, а о чем думала она, я точно не знаю, лишь видел на её лице спокойствие, но если проникнуть глубже, то чувствовалась тревога, будто она знала, что поймала то, что заведомо уйдёт, без каких либо шансов на обратное. Она хотела насладиться этим моментом, надышаться, а я снова наркотически искал остановку сердца, потому что страдания стали домом, и долго без них уже было невозможно, как бы терялся смысл, и это указывало на замкнутый круг, в котором я бегаю. Это как беспроигрышная лотерея, только наоборот, ходишь в вечном зеркале, и ходить от этого тяжелее. И приходит осознание страшное, потому что я только что открыл дверь, которая выпускала меня прямиком в свободу и мир из моих теплых фантазий, мечтаний. И что я делаю? Закрываю эту дверь, прыгая обратно в своё странствование, так бестактно и глупо, в поисках того, что найти нельзя, потому что невозможно найти то, о существовании чего ты не знаешь, строишь бессмысленную пирамиду, и если раньше она разрушалась сама, то сейчас я делаю это по своей воле, своими руками. Ализ, сделай что-нибудь, срочно, разорви этот уют, дай мне шанс хотеть быть с тобой дольше.

Хвост от времени

Когда-то я писал, что плей-лист — это своего рода машина времени, и писал я об этом тогда, когда только начинал, мне всегда сложно даётся пересматривать свои записи, потому что, это было актуально только в тот момент, сейчас все иначе, но все же, тот текст остался неумело правдивым, и лучшее от этой машины в том, что зачастую не знаешь, в какое время ты унесёшься, ведь могут просто зайти музыканты с улицы в метро, спеть песню, под которую доедал последнюю сосиску с другом у подъезда, не зная куда дальше идти, в буквальном смысле, всю ночь шастаешь по остановкам, бессильно, но что-то заставляло находить в этом смысл, возможно то, что даже здесь не один, да и друга уже этого нет, но песня осталась, и вспоминаешь не только сам момент, но и вообще времена, с кем тогда виделся, с кем ругался, кому дарил признания, только мелких проблем не помнишь, а их было ой как много, ну так думал. Другая песня напоминает о семейных ужинах, от которых всегда прятался в другой комнате, потому что там родители и гости кричат песни в караоке, да так отвратительно, что я и не против сейчас бы это послушать, потому и слушаю, и плюсом там была та самая курочка, которая получалась с такой хрустящей корочкой, а ты совсем мелкий, потому лучшие куски достанутся тебе, ну и крабовый салат. Дальше там вероятнее будет гитара, возможно кто-то расплачется вспоминая кого-то, а мне казалось глупым безумием, вряд ли я так сейчас считаю. Помню даже песню, которая ассоциируется у меня с вечерними походами на вторую тренировку по футболу, а именно, часто меня туда провожал отец, точнее, он просто любил смотреть на меня, ходили мы туда к 18:30, а возвращались в 20:30, я всегда был бессилен после них, а пешком до дома было минут так 20, тогда это казалось огромной дистанцией, но по пути мы постоянно заходили в бар, где отец покупал себе бокал пиво, а мне крабовые палочки, что тогда ещё были очень сочными, я смаковал их в соль, и запивал колой, а выходя, был тот самый запах курицы гриль, тогда ещё стояли палатки желтые, а эти курицы крутились там, и издавали безумный запах, прекрасный аромат, ненавидел за это. Было классно, сейчас так кажется. Под некоторые песни вспоминаешь определённого человека, так называемая «своя песня», ходит слух, что если такой песни у вас с человеком нет, значит и время это ничего не значило. Так и с книгами, я точно помню, где и когда я их читал, и с кем то время у меня ассоциируется, и здесь я понимаю, почему фильм никогда не переплюнет книгу, ведь я совсем не ассоциирую с каким-то временем фильмы, но это лично мои ощущения, если конечно не считать те, что ты смотрел конкретно с кем-то, да и много ли таких запоминается? Но сейчас я вытаскиваю наушники, и снова здесь, в 2020 году, 15 июня, жаркое лето, и без повода смотрю на красный свет светофора, просто гуляю по ленинградским улицам.

Развитие блога Вк

Сегодня я решил создать группу Вк, где буду писать больше, стабильнее, чем здесь, кому интересно, подписывайтесь!

https://vk.com/lepenskyipo

Я начал утро с вина

Я хочу, чтобы мои книги были опубликованы на небесах, под аплодисменты проституток, что мне довелось целовать, я хочу парить ангелом на небосклоне, запивая домашние огурцы прозрачной водкой, я хочу чтобы дышало поколение, не забывая про честность… Я хочу видеть синяки на своём теле, от вечеринки до последней поэзии, которая на утро будет прожигать мой перегар, и я выйду босой за латте, забыв про паутину в мозгах. Я хочу, чтобы на небесах отец пел под свою гитару, ожидая свою семью, но не торопил, потому что не эгоист, плачет, но оберегает землю, что как минимум, под моими ногами. Я хочу чтобы расцветал цветок так, что не захотелось его срывать, и вообще, эти цветы похожи на влюблённость, вырос, сорвал, порадовался, выкинул, а любовь подобна домашнему цветку, поливаешь, и наслаждаешься всегда, вот она любовь. Я приютил в себе веру, веру в настоящее счастье, эта вера, меня ударит по голове сильно, но надежда умрет лишь тогда, когда наступит последняя секунда

Погас последний фонарь

Они топят за любовь, а я топлю себя в ванной, периодически открывая там глаза, чтобы что-то записать в дневник. Взаперти тут парю себе мозги, а хочу парить по воздуху, или лежать на травушке, и чтобы запах колорадского жука был, и сочного мяса, который жарит там кто-то, а я жарюсь на солнышке. Но солнца не видно, и свободу отняли последнюю, раньше мог сидеть дома вечность, а теперь и день не продержаться без воя, выбегаю из двери парадной, чтобы подышать как в последний раз воздухом, и сам такой на параде, галстук завязал, а ночью завяжу потуже, чтобы снова задохнуться, но ненадолго, нужно же еще посмотреть свои планы на будущее, а потом завязать с мыслями, хотя бы на одну ночь. Сейчас бы дышать сильнее, кто бы мог подумать, что отнимут даже поезд, я готов нюхать этих бабушек с яичком, только откройте мне мир, я и без того достаточно находился сам с собой, сейчас мне нужно отдохнуть, весна меня бросит, если я так и не успею её поцеловать, она и без того стала жестокой, что уж дьявола будить, и в виски бьет високосный год, надо было 29 февраля загадать не тапочки с гномиками и виски, а ключи для ярких красок, весь второй квартал.
Но теперь по дому ходит за мной тень, она как вирус, надевший корону, прилипает и царапает все косточки, которые отвечают за передвижение, парализованный город получается за окном, и много ли мы поймём отныне? И я не об экономике, или безработице, две стороны одной медали, я о нас, я о человеке, о чем мы теперь будем важными? Нотр-Дам горел, чтобы не видеть пустого Парижа, а ты сгоришь, чтобы не чувствовать пустоту от утраченных близких.

Ты сегодня можешь быть интересным

Воскресное утро, солнце яркое, но ещё не спешит греть, подожди до вторника, а там достанешь свои рваные джинсы, ведь хотя бы они рваны не от психосоматических заболеваний. Да, скоро тёплая весна, вероятнее всего, она останется домашней, как там, дома то, уличному коту? Приручили ли? Как это, просыпаться в кроватке? Даже Земфира новую песню написала, а ты ещё хочешь жить, и ищешь кого-то с паноптикумом внутри. Снова же, все дороги приводят тебя к весне, где ближе к середине мая, ты начинаешь нюхать ствол дерева, обнимать его, возвышаться, откупоривать бутылку кальвадоса, потому что он тоже майский, а потом доставать шампуры, ты же так любишь протыкать насквозь мясо, а потом жарить, ага.
А пока что, сиди за столом, напиши что-то, хотя дома нет войны, потому писать то и не о чем, а если писать нечего, то расскажи о видах из окна, у меня вот тут 16 окон с левой стороны, и так пять этажей, итого: 80 окон, из них процентов 10 некогда были свободны, но сейчас тоже смотрят «свободный» телевизор. А там дальше, стоит мусорный бак, сейчас возле него пролетает голубь, ему можно, ему бы ещё ромашку за ушко, ух.
Ну ладно, я домашних условиях приходится слишком много думать, тут вот мысль, возможно, у человека действительно 9 жизней, и с каждой такой, он становится все умнее, набирается опыта, так что, если вы видите глупого человека, не осуждайте, наверно, это просто его первая жизнь. А ещё, мне маюскульными буквами написали: «Чтобы доказать тебе свою любовь, я вышла замуж за другого». Я достал из холодильника светлое, пытаюсь научиться говорить о самом главном, а что делаете вы?

Завтра будет тепло

• 

В этом городе мне плохо дышится, не умиляет центральный парк, и серо как-то пишется, мне тут и больно и не больно, заковали, мне тут, как синдром Стокгольма, только добровольно.

Из окна протухшие людские лица, как сыр и плесень, вот только б не застрелиться, может мне напиться?

Да нет же, я люблю этот город, тут вдыхает странный кореец запах болота, достаёт фотоаппарат, и клац клац, а дальше музыканты звучат, под ветер жестокий приходит закат, и выходят вечно пьяные юноши, наступает их время, в бедствии теряют последние средства, для существования тоже. Там все сверкает, но стоит зайти за угол, и словно душа — развалины и рассыпчатые дома, они знают больше, они пожили, видели как герои проходили Ленинград, видели, как умирала культура, появлялась иная.

Здесь страдали поэты, упивались на каждом граните, они читали стихи, падали в реку, губили сначала себя, а затем уже женщин, тоже мне, джентльмены. А писателям не нужно было выдумывать драмы, она была вот, стоило выйти из дома, и немнооожко раскрыть глаза.

Но если честно, мне иногда хочется домой, откусить кусочек хлеба свежего, пока несу его к семье, намазать масло, посыпать сахаром, ну или склеить две печеньки этим маслом. Но да ладно

Сломай мне ребра, город, чтобы я ходил в изгибе, и не забывал, что с тобой счастливым быть не приветствуется.

Последний отрывок!

Я прекрасно помню тот момент, когда решился написать эту книгу, я точно, подобно как то, что сегодня лил весь день дождь, был уверен, это все будет не о любви, собирая по малейшим земляным крошкам слова, истории, я уверял себя, не о любви. Здесь было все, посрамлённые гибели, в которых я проявил себя совсем незаурядным палачом, пророческие вечера, туманные, с оттенком запачканных надежд, на надежды больше! Творилась революция, пока я там сидел и думал о том, как весь мир удивительно изменится от того, что я дал им, от того, что моя смерть была самой важной с любознательной точки зрения! Какими потерями это все сошлось, и я падал на капли дождя, а они и не думали пользоваться зонтом. Здесь были наказания, раскаяния, огонь, который останется выжженным корнем этой отвратительно смешной реальности, ведь вышло все вот так.
И что сейчас остаётся? А помните, я писал, что я хочу победить смерть? И ведь у нас были все шансы для этого, но этот человеческий климат столь туп, столь отвратителен, что я обязательно ещё скажу об этом в конце истории, все казалось бы так плохо и закончится, но дайте мне шанс сделать ещё хуже, ведь наше государство конкретно обосралось перед правдой, и в городе серой Любви, наступило отчаяние.
Так вот, любовь, все это получилось в итоге о любви, о тебе сука, любовь, ты слышишь? Ау. Я пытался! Каждый день пытался. Я горжусь тем, что проклят любить только единожды, что моей любви хватило минимум на две жизни. Даже спустя все эти годы, я понимаю, выходя туда, на людской суд, я делал это той силой, которой двигала меня Она. Когда я лежал, подобно упавший со своих ожиданий, да, прямо на землю, и меня топтали, за самое серьезное преступление, за правду! Все это было тоже о Ней. Когда я выблевывал в барном грязном туалете свои токсины, когда соскальзывал пьяный в дым со скамейки ночью, это о Ней. Когда я видел глаза всех этих математически точно прекрасных леди, они же так хороши, по утрам они смотрели на меня с ожиданием вечности, потому что я заговаривал им лучшие слова, выдавал самые искренние взгляды, и это все было правдой, просто у них не было шансов, у них не было шансов… потому что когда-то, мы смотрели друг на друга так с Ней, потому что когда я ложился, брал в руки её стопы, обволакивал пальцами её синяки на ногах, я чувствовал себя так, будто качели-катапульта летят летят, и я на них, и я так, ухх, ухх, бурум бум бум, прямо вот так. Потому что, когда Она уходила из дома, меня одолевала тоска, та самая тоска, как когда в конце наилучшего вечера ты остаёшься один посреди улиц, смотришь на эти причудливые звезды, грустишь, но так счастливо грустишь черт возьми, а, посмотрите как мне счастливо грустно! Аааааа!
Она пахла тюльпанами, просто весна на бесконечной улыбчивой дороге, на которой можно только стоять босиком, и тепло, тепло, и поднимают тебя так светлячки, все выше, выше, и приземляют так облачково (снова выдумываю слова) плавно, плавно, влево вправо, влево вправо, и всего было достаточно, и я не думал, а теперь? Так получается, за всем этим великим, стояла банальная любовь, за всеми жертвами, за убитыми верой священниками, за убийство глав государств, за вечной тюрьмой, всему этому цена — моя теперь уже точно, окровавленная любовь.

Обращение к юности

А кем ты думал станешь? Когда в школе дрался с учителями, когда в 13 блевал от водки на танк воинской славы, когда в самые детские годы, убегал из дома, возвращался через два дня раздражённый, потому что проиграл, ведь ты ещё ребёнок, ты ведь ещё тогда, остроумную правду твердил в лицо, считал это наиболе разумным, идиот и кретин, это больно, ведь ты сука слово в кармане оставить не мог, тебе скандалы, это точно воздух, или вода, уже зацеловал всех девчат, смеялся на людях, дружил, и не хотел дружить. Ты вырос, закурил, сразу стал жить один, эмблему сердца набил над кожей, как будто святой и умеешь всех приютить, скандалил сильнее, сильнее, ещё, просыпаешься в кутузке, зачем ты кидал гири с балкона? Затем что так надо. Так кто ты? Думал подорожник? Оказался крапивой, с нарушенной детской психикой, за справедливость дрался сам с собой, циник и сарказм, на одном плече бегство, на другом причал, совсем уже одичал. Ты думал проснёшься однажды и станет светло? Вышвыривая человека за человеком в окно, на самый острый асфальт, как ненужный балласт и хлам, изверг, которого кто-то считаем нежным, заблудившимся там у себя в клетках, прозрачных, как ты мог вообще умудриться? К тебе подходили, сажали там внутри прекрасный цветочек, наступала весна, он явно там расцветал, но уже ближе к Апрелю, ты рукой залезал к себе через рот, выдирал его с остатками веры, называя себя придурком, тебя же считают талантом, проснись, дорогой! Не стоит туда идти, это изначально проигранный бой, тебя вновь осудят, постой, романтичный берег ночной, ты с кем-то снова кричишь, пой песня, пой! Ты уснул вновь на трубах, к утру плетёшься домой, без денег на окраину, думаешь, сам себе свой, а на утро пяток сообщений, как ты вновь боролся с чьей-то душой, хотел как лучше, но вновь оказался плохой. Чему ты там хотел научиться? Ты чем хотел себя оправдать? Думаешь есть у кого-то сила, чтобы простить тебя и понять? Ты кем себя возомнил? Только ты знаешь кто прав? Ты всех растерял, ты забыл про тех на асфальте? Что хлопаешь глазами немыми? Всем очевидно, как тебе плевать, ведь завтра все вспомнят, что ты весельчак, просто вот такой, либо принять, либо… Сука.

Но кто-то снова пришёл, и увидел в тебе человека, который хотел лишь быть так наивно честен, беречь всех, потому что дано было их чувствовать больше, и наказывать тебя смысла нет, ты сам прекрасно справлялся всегда, ты научился себя убивать, потому что на коже твоей, царапины от той юной творческой жизни, там в крови протекают записки от ангела, в чёрной одежде, потому сразу его не узнал, на ладонях не осталось уж кожи, от образа жизни попадали вниз, но ведь каждый вспомнит о тебе что-то хорошее, но и припомнят войну. А теперь, ты давно ушёл в тень.

Второй отрывок.

Слушай, я уже ничего не представляю, все должно было быть вот так, а оказалось… мне как-то приятель сказал, жизнь как кроссворд, много вопросов, но на последний странице будут ответы, но я не думаю, что это так. Посмотри на них, за чем они бегут? А за чем бежим мы? Да и зачем? Многих мы сделали счастливыми? Да и самое поганое, нам начинает нравиться страдать, ведь для творчества, грусть — это богатство, потому в этом городе почерк мертвого человека, так таким он и должен быть, если ты потерял любовь. А иначе какой смысл? И вот что мне довелось понять после, теперь я достаточно разрушен, чтобы написать книгу, вот что, оптимизм? Да ну. Но зона дискомфорта, стала мне отвратным комфортом, вот и тебе на. А у моих женщин, цвет сердца становился все бледнее, и я все это видел, насквозь, понимаешь? Но я верю, однажды солнце увидит во мне смысл жизни и начнёт светить ярче. Не во мне, а во всех нас, словно мы что-то значим, имеем вес, черт, снова утро, снова я Пьян, да, 20 лет приговаривал себя к смерти, но не отказался от любви, может потому я ещё живое тело? С точки зрения физики. Каждый день несу себя по этим истокам, по утрам хочу все изменить, а вечером смирился, сам себя предаю, и не стыдно, ведь можно просто упиться, на одиннадцать часов все забыть, а утром ничего не собирать, быть разломанным, а ведь кто-то хочет собрать наши кусочки, а оно тебе надо? Надо и не надо, они собирают, а ты заново разрушаешь, ты просто привык так жить. Ты. Ты. Ты. Новый день, новая грусть, как родная, иди приласкаю, не кричи на меня. Магазин внизу продает твою смерть 24 на 7, но главное, делай вид, что ты счастлив, ведь это не работает